Бывать в этом доме на одной из тенистых ашхабадских улочек всегда радостно. Живёт здесь человек удивительный, с судьбой яркой и интересной. Беседуя с ним, словно прикасаешься к хрустально чистому источнику знаний. Сколько успел он в жизни! Да и сейчас, когда перевалило на восьмой десяток и приступы старой болезни безжалостно похищают драгоценное время, учёный старается не потерять ни минуты. На рабочем столе – рукописи, фотокопии знаменитого индийского эпоса «Махабхарата», пудовые словари, изданные ещё в прошлом веке, тома совсем новых книг. Его книг. Их ждут философы, лингвисты, историки.

Первый вопрос, конечно, о самочувствии. Академик АН Туркменской ССР Борис Леонидович Смирнов отвечает на него словами из «Махабхараты»:

– Праведный в тяжких страданиях да прибегнет к разуму, как к лекарству… Человек, овладевший разумом, рассекает великий недуг страданий.

О Смирнове мне доводилось прежде немало слышать как о нейрохирурге. Говорили, что индология просто его любительское увлечение. Не совсем так это. Не любитель он, не дилетант, а профессионал. Не только в медицине, но и в востоковедении отличают Бориса Леонидовича высокая эрудиция, энциклопедическое знание предмета.

В семье Смирновых все были медиками – и отец, и двое братьев. Борис Леонидович тоже пошёл по этому фамильному пути. Накануне империалистической войны он окончил военно-медицинскую академию. Ещё студентом был замечен. Великий Павлов, лекции которого Смирнову выпало счастье слушать, рекомендовал к печати первую научную работу молодого медика. С тех пор издан, в том числе и за рубежом, не один десяток научных трудов, опубликована докторская диссертация.

Тогда же в академии зародилась и страсть к философии. Но философия подобна морю. Её нельзя постигнуть, не изучив «рек», питающих эту науку. Среди прочих он обратился к философским течениям древней Индии, к энциклопедии жизни тех, кого от нас отделяют две с половиной тысячи лет – величайшему эпосу «Махабхарата». Однажды погрузившись в этот не похожий ни на какой другой мир, он навсегда был пленён им и принял отчаянное решение – овладеть санскритом, труднейшим из языков, а затем перевести эпос. Пусть не весь, а хотя бы наиболее значительные из его восемнадцати книг, каждая из которых по объёму в восемь раз больше «Илиады» и «Одиссеи».

Началась первая мировая война. В своём солдатском ранце Смирнов носил вместе с другими необходимыми вещами купленный по счастливому случаю в родном Киеве учебник санскритского языка. На досуге он штудировал его, приводя в изумление знакомых. Мало, очень мало свободного времени оставалось у начальника дивизионного лазарета. Выручала огромная работоспособность…

После войны Смирнов с головой погрузился в науку и практику. Он работал в клинике нервных болезней Киевского медицинского института и продолжал просиживать ночи над словарями и учебниками по санскриту, над историей, философией, литературой Индии, всего древнего мира. Понадобилось более десяти лет, чтобы он почувствовал себя подготовленным для грандиозного труда.

Из Киева он переезжает в Туркмению, и здесь в Ашхабаде расцветает его талант нейрохирурга. В Институте неврологии и физических методов лечения он проводит серию блестящих операций на черепе. Особенно интенсивно работает Борис Леонидович во время Отечественной войны, когда в хирургическое отделение эвакогоспиталя поступали с фронта раненые бойцы. Больше двадцати лет прошло с тех пор, но всё ещё продолжают приходить на имя профессора письма от бывших солдат.

Трогательное письмо из Мордовии от В. И. Бойнова. Он сообщает, что чувствует себя хорошо и на праздновании Дня Победы поднял бокал за своего спасителя. «Ох, и повозились мы с Васей,– вспоминает Смирнов,– но на ноги поставили. Ранение в голову. Несколько часов длилась операция».

Другое письмо из Одессы от Г. М. Боярера. Оно – сплошь ликование. «Ну, этот был совсем плох,– говорит профессор.– Тяжелейшая контузия, кровоизлияние в мозг. Оперировали. Как видите, жив курилка!». Он счастлив не менее одессита.

Работа на эпосом – тоже своего рода операция. Многое нужно знать и уметь, чтобы проникнуть в его глубины. И вот уже на столе учёного первые книги, изданные в Ашхабаде: «Наль», «Супружеская верность», «Гита». Борис Леонидович скрупулёзно и поэтически вдохновенно добивался в них точной передачи стиля и мысли оригинала, искал наиболее близкие к подлиннику звучания, размеры. А задача эта не из простых. Ведь прежде он не слышал санскритской речи. Конечно, учёный знал, что насчитывает она сорок восемь звуков, причём многие слова понимаются совсем по-другому, если изменить краткость или долготу гласных. А как бы хотелось услышать!

Случай представился, правда, печальный. Индия хоронила Махатму Ганди. По традиции над великими читают нараспев вторую главу «Гиты». Вот эта-то книга и не давалась упорно Смирнову. Он перечитывал её десятки раз. Борис Леонидович сидел у приёмника и вслушивался в ритмы санскрита – языка, ставшего достоянием давно минувших веков. Перед ним лежал перевод. И учёный понял: можно передать на русском всю сложную инструментовку эпоса с его прихотливыми внутренними рифмами, ассонансами, аллитерациями!

Работа продвигалась успешно. Но тут обострилась болезнь. Сердце… Пришлось уйти на пенсию, расстаться с медициной. Теперь Борис Леонидович целиком посвящает себя переводам. У него верный помощник – жена Людмила Эрастовна. Когда отказывала рука, он диктовал ей.

Дом академика безраздельно заселяют образы философски мудрых и поэтических сказаний. Звучит повесть о междоусобной войне двух родов, претендующих на престол,– бхаратов и кауравов, о преступности кровопролития, о низвержении тиранов и величии разума… Может быть, всё это – ненужное занятие? Не потерял ли эпос в наши дни духовной и философской ценности? В комментариях переводчик убедительно доказывает: не потерял, хотя бы уже потому, что это – один из наиболее ранних памятников в истории человечества, где нравственная задача возведена в степень всечеловеческой проблемы.

Закончена «Бхагавадгита». Растёт стопка других книг эпоса: «Горец», «Сказание о Раме», «Путешествие Бхагавана», «Основа освобождения»… Девять томов уже изданы. Это двадцать тысяч двустиший. А сколько отличных пояснений к ним! Титаническая работа. А на очереди уже десятая книга.

Специалисты высоко отзываются о делах Смирнова. «Ваша работа,– пишет Ю. Н. Рерих,– является крупным вкладом в советскую индологию и в Индии произвела должное впечатление». А вот слова профессора Э. Р. Макаева: «Вы делаете благородное, трудное и крайне нужное дело. Не нарадуюсь вашему великолепному русскому языку и гениальному чутью. Так может переводить лишь настоящий поэт».

Сейчас учёный очень болен. Но не болезнь хозяйничает в этом доме. Хозяин положения он, рассекший, говоря словами «Махабхараты», великий недуг страданий. Снова привычно склоняется над рукописями старик в чёрной академической шапочке. Он переводит творение древности, прославляющее жизнь.