Я познакомился с Борисом Леонидовичем в 1959 году, вскоре после моего переезда из Москвы в Ашхабад после избрания меня в АН Туркменской ССР.

Несмотря на большое различие в нашем возрасте (18 лет) и далекие профессиональные интересы (нейрохирургия и химия), мы как-то сразу сблизились. Борис Леонидович к этому времени был уже серьезно болен, не работал и находился практически на постельном домашнем режиме. Болезнь изрядно истощила его физически. Я увидел сухонького человека невысокого роста, с застенчивой улыбкой и выразительными живыми глазами.

Наша непродолжительная беседа при первом знакомстве послужила прологом к последующим многократным встречам и дружеским беседам. Я пользовался любой представляющейся мне возможностью чтобы навестить Бориса Леонидовича в его предельно скромной квартире во времянке и провести время в дружеской беседе за чашкой чая. Непринужденные, искренние дружеские отношения между нами установились с первой встречи и сохранились до его кончины.

Я всегда шел на наши встречи с радостью и видел, что Борис Леонидович встречал меня также с радостью. Я контролировал ход работ по издательству многотомного перевода Б.Л.СМИРНОВА "Махабхарата" в издательстве нашей Академии наук и с удовольствием наблюдал за его радостной реакцией на мою информацию об успешном продвижении этого дела. Я знал, что к тому времени уже были издания Махабхараты на ряде европейских языков, в частности на немецком. Поэтому я спросил Бориса Леонидовича, почему он сделал перевод не с европейского языка, а с оригинала - с санскритского языка. Он на какое-то время задумался. Затем твердо и убежденно, как о давно принятом на себя решении ответил: "Знаете, у меня сложилось убеждение, что санскрит, как по структуре языка, так и по звучанию и поэтичности значительно ближе к русскому языку, чем к языкам европейским".

Я знал, что Борис Леонидович окончил Военно-хирургическую (ныне военно-медицинскую) академию и сразу был призван в действующую армию, так как к тому времени началась Первая мировая война. Меня интересовал вопрос, где и когда Б.Л.СМИРНОВ изучил санскритский язык? При одной из встреч я задал ему этот вопрос. Борис Леонидович подробно, с доброй долей юмора, рассказал историю своей "санскритизации".

"Дело было так, - начал он свое повествование, - в 1918 году когда наша отступающая армия "самодемобилизовалась", мы с товарищем протолкнулись в битком набитую теплушку и отправились по домам. Мой отец служил врачом в Чернигове, поэтому я взял курс на Киев. Вокзал Киева был забит солдатами не меньше, чем товарные вагоны поездов. К счастью мы с товарищем обнаружили под одним из столов в третьем классе вокзала пустое место и быстро его заняли. Все время пребывания в Киеве мы это место не оставляли без призора: уходили мы по одному, а другой оставался оберегать место под столом. Однажды, во время моего обзора "барахолки", я обнаружил среди старых книг самоучитель санскритского языка и купил его. Добравшись с трудом домой к отцу в Чернигов, я в течение нескольких лет гражданской войны помогал отцу в обслуживании больных, а в свободное время занимался санскритом." Так с любовью и терпением Б.Л. Смирнов овладел санскритом в такой степени, что ему стало под силу взяться за перевод на русский язык с санскритского оригинала многотомной классической индийской легенды.

Вспоминается мне еще один случай проявления многогранного таланта Бориса Леонидовича. Один известный индийский певец записал на пластинку напетую им песенку из Махабхараты и послал пластинку на имя Б.Л. Смирнова в СССР, но по ошибке - в Ленинград. После длительного путешествия пластинка, наконец, нашла своего адресата в Ашхабаде (переулок Жуковского, 19). Во время одного из моих посещений, Борис Леонидович с радостной улыбкой и сияющими глазами встретил меня следующими словами: "Сейчас я удивлю Вас радостным и неожиданным для меня подарком". С этими словами он поставил пластинку, включил патефон и под звуки музыки, слабым дребезжащим голосом начал петь санскритскую песенку. Надо ли мне говорить о моей радости и удивлении такой счастливой неожиданности!

С необычной теплотой я вспоминаю о чуткости и отзывчивости Бориса Леонидовича, о которых я не только много слышал, но и сам испытал на себе. Близкий родственник Б.Л. Смирнова, Юрий Михайлович Волобуев, сделал мне операцию, и я под его наблюдением пролежал в больнице около месяца. Борис Леонидович ежедневно не только осведомлялся о состоянии моего здоровья, но и давал советы врачу и подбадривал меня, передавал приветы, а нередко и рекомендовал лекарства.

В последний год жизни Б.Л. Смирнова в Ашхабад прилетел посол Индии, чтобы нанести визит Борису Леонидовичу. Он в который уж раз приглашал его посетить Индию. В беседе с Борисом Леонидовичем посол сказал: "Народ и правительство Индии очень высоко ценят Ваш вклад в индийскую культуру. Мы будем встречать и чтить Вас в нашей стране так, как мы только чтим Неру."

В моей памяти Борис Леонидович Смирнов оставил самое глубокое и неизгладимое впечатление. Многогранный талант ученого, врача, поэта-переводчика. Человек высокой культуры и гуманизма, патриот и человек подвижнического труда на благо человечества - таким он останется навсегда в моей памяти. Я счастлив, что мне удалось встретиться и подружить с Борисом Леонидовичем.