§ 5. Всем восточным славянам известны рогатые головные уборы, которые носят исключительно только замужние женщины и никогда девицы. Рогатые женские уборы обычны были прежде и в западной Европе (см. статью А. Габерландта), но моду на рогатые женские уборы нельзя никак считать общеславянскою или праславянскою. Однако, самая идея, лежащая в основании этой моды, весьма древняя. Тут можно думать и о подражании в одежде животным — мотив, встречающийся едва ли не у всех народов земного шара на первобытной ступени их развития. Но ещё больше оснований видеть тут иную идею: рога головного убора служат оберегом ребенка и его матери, особенно роженицы, от нечистой силы и злого глаза. Вторая идея могла явиться на смену первой, как её новое толкование.

В наши дни у вост. славян оберегом для роженицы и её ребенка служит, между прочим, ухват, который и своей формой и своим названием рогáч напоминает два рога животного (Зеленин, Опис. рукоп. 923). Апотропеическое значение рога, как оберега против чар, у разных иных народов, выяснено Руд. Мерингером (в журнале Wörter und Sachen, V, 1913, стр. 159 и 163—164). Первобытная мысль видит в роге животного седалище отражающей силы, которая переходит на носящего рог человека, с чем сравни распространённые даже и в наши дни амулеты в виде зубов и костей диких зверей.

Согласно с такой психологией, рога особенно обычны на шлемах древних народов, в частности кельтов; появление на шлемах рогов тем проще, что шлемы часто делались из шкур животных. Уже на Микенских вазах имеются изображения воинов в рогатых шлемах; Диодор, Плутарх, Геродот говорят о рогатых шлемах галлов, кимвров, фракийцев в войсках Ксеркса; рогатые шлемы из археологических раскопок в Италии относят обычно к этрускам. (Цитаты и изображения см. в Reallexikon der idg. Altertumskunde O. Schrader’a, I, 1923, с. 493). Столь обычный в псалмах Давида (74, 91, 131 и др.), равно как и в некоторых иных библейских книгах (1 Царств II, 10; Иезекииль, XXIX, 21), поэтический образ рога, по-видимому, первоначально имел в виду рог, украшающий шлем военачальника.

Судя по изображениям в словаре Шрадера, очень обычны были шлемы с двумя рогами. В таких именно шлемах мы склонны видеть источник широко распространившейся у вост. славянок древней моды на двурогие головные уборы. И это тем более, что жены вообще могли носить и носили одежду своих мужей. Один из видов южновеликорусского кокошника носит народное название «шеломóк», т. е. собственно: маленький шлем.

В западной Европе мода на двурогие женские уборы была, по-видимому, распространена в XIV веке; по Зибрту (с. 353), некоторые историки называют эту моду «бургундскою». Мода эта известна была также и в Чехии, и в цитованной книге Зибрта мы находим два изображения жён Карла IV-гo (рис. 200 и 201) в головных уборах, которые производят отчётливое впечатление двурогих. Четырёхрогий убор rogi или kolašica хорватских женщин из Ямницы (Габерландт, рис. 12 на стр. 702) легко мог развиться из двурогого убора — в силу редупликации: пара рогов смотрит вперед и пара назад.

Из вост. славян двурогие женские головные уборы лучше всего сохранились у южновеликоруссов под названиями: ки́чка, рогá, рóжки, дожив даже и до наших дней. Из двух главных разновидностей этого убора, в одной рога торчат прямо кверху, в другой они обращены остриями (концами) назад. Первую (рис. 15) нужно признать древнейшею. Рога её делались из луба, из дерева или из плотно настеженного холста. Вышина их доходила до 20 ст. и даже более. Рога эти, как и вся кичка, прикрывались обычно сорокой (§ 7), но часто передняя часть сороки выкраивалась по форме рогов и была похожа на два футляра для них. Даже и прикрытая такой сорокой, кичка производила яркое впечатление рогатого убора, и это давало повод некоторым сельским священникам объявить ей войну; священники не допускали женщин в рогатых уборах к причастию св. тайн, а иногда и вообще в церковь, и часто достигали того, что крестьянки меняли рогатую кичку на безрогую или на простой платок. Меньший успех имели, по видимому, помещики-реформаторы, которые запрещали носить своим крепостным «безобразные и тяжелые» кички; И. С. Тургенев (в рассказе «Два помещика») упоминает о таком помещике-самодуре, который «приказал своим крепостным бабам носить кокошники по высланному из Петербурга образцу; и действительно, до сих пор в имениях его бабы носят кокошники . . . только сверху кичек». Исторические свидетельства о такого рода борьбе священников и помещиков с рогатыми бабьими кичками собраны, для второй половины XIX века, в книге Д. К. Зеленина «Великорусские говоры» etc. (Спб. 1913, с. 71—72).

На верхних концах высоких рогов кички иногда висело сзади белое шелковое легкое покрывало (у казачек на Дону, по изображению Евл. Кательникова начала XIX в., в его книжке «Историческое сведение о Верхне-Курмоярской станице, 1818 года», Новочеркасск, 1886). На острия рогов надевали пучки разноцветных ленточек, в виде кисточек (Курская губ.: Зеленин, Опис. рукоп. 662—663). Иногда вершины рогов соединяли веревочкой или палочкой, на которые привязывали ленточки (Рязанская губ.) .

На рис. 15 изображена рогатая кичка (с сорокой на ней) донской казачки, по рисунку Ал. Ригельмана 1778 г. (в его книге: История или повествование о донских казаках. М. 1846, прилож.), а направо — кичка с высокими рогами казачки бывшего Некрасовского войска по фотографии 1895 г. Я. И. Смирнова (Живая Старина, 1896, № 1, рис. 4); эта кичка из золотой парчи, с неё около ушей спускаются подвески из серебряных цепочек с разными привесками; поверх высоких рогов накинуто жёлтое шёлковое прозрачное покрывало (ib. 29). Некрасовские казаки в конце 17 в. ушли с Дону сначала на Кубань, а потом в Малую Азию.

Рис 15. Рогатая кичка - налево донской казачки (по рис 1778 г.), направо «некрасовской казачки» (по фот. 1895 года).

Другая разновидность южновеликорусской рогатой кички, имеет рога короткие и обращённые не вверх, а более или менее прямо назад. На рис. 16 такая кичка изображена сверху, так что на первом плане видна часть убора, прикрывающая макушку головы. На рис. 17 такая же кичка изображена сверху-спереди. Этот вид рогатой кички близок к кибалке (§ 7), как по покрою, так и особенно по функции. В нём естественно видеть слияние рогов с кибалкой. Мы склонны видеть в этой разновидности рогатой кички более новый вид её: под влиянием новой моды и культуры вост.-слав. женщины стали рога носить так, что они не торчали вверх, а лежали горизонтально на темени головы и смотрели своими острыми концами больше назад, чем вверх.

Рис. 15а. Рогатая великорусская кичка. (Рис. с экспоната Русского Музея в Ленинграде).

Рис. 15б. Некрасовские казаки и казачки. В центре женщина в рогатой кичке. Некрасовские казаки в конце XVII века ушли сначала на Кубань, а потом в Малую Азию. Фото 1895г.

Древние китайские памятники Веи-шу и Суи-шу говорят о племени Тохарах (Ту-хо-ло): «у братьев одна общая жена; последняя носит на своем чепце столько рожков или один рог со столькими ветвями, сколько братьев» (respond.: её мужей). Подобный же головной убор носят и теперь у Башгали-Кафиров в западном Читрале и в Ярканде (Wilh. Tomaschek, Kritik der ältesten Nachrichten üeber den skythischen Norden. I: Üeber das Arimmaspische Gedicht des Aristeas — в Sitzungsberichte der Wiener Akademie der Wissenschaften. Philos.-hist. Classe, B. CXVI,1888, c. 715—718). — Здесь, таким образом, рога на головном уборе женщины символизируют её мужей. Такое понимание вост. славянам совершенно чуждо. Число рогов на уборе вост.-слав. женщин, за крайне редкими исключениями, два; однорогие уборы, рассмотренные Габерландтом, редки и не типичны. Только из Арзамасского уезда Нижегородской губ. имеются старые и недостаточно определенные сведения о бóльшем количестве рогов. Из села Чуфарова свящ. Лебединский в 1850 г. коротко сообщает: «волосник в селе об двух, а в деревне о трех рогах» (Зеленин, Опис. рукоп. 833). Из села Арати, того же уезда, свящ. Страгородский в 1850 г.: «На голове холщевый волосник, имеющий напереди несколько выгнутые рога, длиною в пять вершков, состоящие из семи ясеневых прутьев, расположенных один подле другого, обтянутых холстом и выстеганных в семь дольных рядов. Этот волосник служит основанием всякой женской повязки — зимней и летней, обыкновенной и нарядной» (ibid. 819), между прочим и сороки.

Рис. 16 «Кичка» Обоянского уезда Курской губ. (Вид сверху).

Рис. 17. «Рóжки» Дмитриевского уезда Курской губ.

Нередко также наши источники называют рогами род возвышений, служащих украшением убора и соответствующих по своему символическому значению шишкам свадебного коровая, т. е. означающим плодородие (см. рис. 35). Так нужно понимать, напр., сообщение Ф. Пардалоцкого из Валдая 1876 г. о местном женском наряде подвéски — «убор из жемчуга о пяти рогах, привязываемый ко лбу» (ibid. 867).

Наконец, рогами называют часто торчащие вверх концы головного платка и других повязок. В этом случае можно усматривать действительное переживание прежних рогатых уборов или, по крайней мере, память о них. Срв. Владимирскую повязку «на рогáх» (Зеленин, Онис. рукоп. 161; срв. Довнар-3апольский, Исследования и статьи. Киев, 1909, с. 268; В. Кравченко в Трудах Общества исследователей Волыни, XII, 1914, с. 154).