"Fin de siecle"²⁵⁰, к сожалению, не окончился с последним днем XIX века! Что падение продолжается, это легко заметить, но что из вновь появляющегося станет средством спасения - это отгадать очень трудно.

Семья падает, распадается; сынам и дочерям жизнь семейная кажется слишком узкою; они и оне жаждут жизни общественной, полагая, что требования гражданина выше долга, который обязаны исполнить сыны и дочери; они и оне полагают, что нужно забыть отцов и матерей, пожертвовать ими ради науки, искусства или общественных интересов. Им кажется, что "человек" и особенно "сверхчеловек" находится за пределами семьи и что как этика, так и религия требуют отречения от родства.

Возможно ли большее заблуждение! Долг сынов и дочерей не только не узок - он не имеет пределов и границ; вся вселенная служит ему поприщем.

Братство сынов это - не отрицание лишь всякой вражды; это - участие во всеобщем и для каждого родном деле, всех сближающем и связывающем взаимным познаванием.

Бездушное гражданство держится на взаимной скрытности; внешняя вражда, война открытая стала в нем болезнью внутреннею, скрытою, но уже не налетною, а хроническою и тем вернее убивающею.

В "общественном", не исключающем партийной злобы, нет общего, тогда как в братстве общее-то и есть.

Только одушевляемые любовью, естественною, родственною любовью сынов и дочерей, наука и искусство могут стать животворными, обращая орудия истребления в орудия возвращения жизни, а не созидая предметов соблазна, украшающих дочерей и отвлекающих сынов от исполнения долга к отцам. Неодушевляемые родственною любовью, наука и искусство становятся отвлеченными, бездушными или же служат зверским и скотским инстинктам.

Для семьи, забывающей отцов ради детей, участие жены и детей во внесе-мейном деле, в науке, искусстве, промышленности может только губить, а не улучшать семейную жизнь. В рабочих семьях женская и детская работа не улучшает даже и материального быта, потому что понижает заработок; а вместе с тем она губит и разрушает семью нравственно.