Русским, утратившим веру в великое значение Самодержавия, к которым, быть может, страшно сказать, принадлежит сам..., было бы не бесполезно прочитать статью о Самодержавии, напечатанную прошлого года на туркестанской окраине, написанную же еще до коронации нынешнего Государя. Эта статья, по названию, обещает самый узкий консерватизм, а на самом деле поражает крайним радикализмом, который далеко оставляет за собою не только конституционные монархии и республики, но и самых крайних социалистов. В Самодержавии для автора этой статьи заключается средство возвести всех людей к такому нравственному совершенству, чтобы они, подобно самому Самодержцу, были бы лишь ответственны только пред Богом и своею совестью, т. е. не нуждались бы ни в каком принуждении и надзоре, осуществление чего составляет естественную задачу стоящего в праотца место, от Бога отцов не мертвых, а живых поставленного, в котором кесаревское стало орудием Бога. К сожалению, статья не отличается литературными достоинствами. Истина содержания не обладает красотою внешнего выражения и потому не будет прочитана даже немногими.

Эта статья, по своему радикализму, по отсутствию всякой лести и всякого страха прослыть отсталым, по смелости, с которою автор восстает против признанных авторитетов, причисляя мнящих себя свободомыслящими к суеверам, могла бы быть принята, если бы у нас нашлись люди, способные иметь свое мнение и не справляться, как думают об этом в стране заката солнца, стране "святых чудес". Ни пред кем не заискивая, статья относится к мнимым славянофилам даже с большим отвращением, чем к западникам, - к этому эху, гордящемуся своею бесцветностью, своим лакейством, поднимающему вопросы, обветшавшие уже и на месте своего рождения.

Говоря о Самодержавии, в статье отрицается самая тень всякого господства. Ни народ для Царя, ни Царь для народа, а Царь вместе со всем народом, со всеми живущими, как представитель всех умерших, объединитель всех разумных существ против неразумной, умерщвляющей силы, становится орудием Бога в обращении смертоносной силы в живоносную, т. е. даже над слепою силою Царь вместе со всеми народами является не господином, а орудием управления, как служитель Бога.

Конечно, никакое правительство не может усвоить учения, не принятого если не большинством, то по крайней мере очень значительным меньшинством; но не нужно и зажимать рот противникам Толстого, как это сделала Московская Цензура 1893 г., запретив статью "Против автора Не-думания и не-делания" под предлогом, что статья не обладает надлежащими литературными достоинствами!¹⁹⁵ О чем судить не дело цензуры. Желательно было бы, чтобы статья <"Самодержавие"> отдана была на рассмотрение и для разбора или даже опровержения по пунктам трем или четырем писателям разных направлений. Право на внимание статья решается приписывать себе потому, что она с Самодержавием связывает все, что есть святого, возвышенного, нравственного, притом в то время, когда оно (Самодержавие) имеет так много противников и когда, как ходят слухи, будто бы предполагается ввести, - от чего Боже сохрани нас, - то, что затевали Кошелев, Лорис-Меликов...

Самодержавие без ига, без гнета, без насилия и без принуждения, освобождающее всех от ига слепой силы.

Православие, печалующееся о розни и гнете, сокрушающееся об общих всем грехах, отдающих нас во власть слепой силе смерти.

Народность, в отрицании национальной исключительности полагающая свое искреннее достоинство.

* * *

"Что русское православие есть дело, осуществление¹⁹⁶ - это видно из первого вопроса, который предлагает миссионерам равноапостольный Владимир: "Какая ваша заповедь", - а не во что вы веруете, спрашивает он". Если же Петерсон внес слова: "не сень, не подобие, прообраз, не метафора, не внутреннее лишь таинственное действие", то рождается вопрос: что эти слова, однозначущи или нет? Если однозначущи, то таинственное внутреннее действие будет равно метафоре, следовательно, будет отрицанием всех таинств; если же они не однозначущи, то расстановка должна быть совсем иная. Положим, что метафору, как и сень, подобие, прообраз, можно причислить к ветхому завету, только языческому или светскому, но таинственное, внутреннее действие не есть ветхозаветное, а новозаветное, только не принявшее внешнего выражения, не ставшее явным.

Откуда взяты следующие слова - "Самодержавие, как восприемничество, есть принятие на себя (конечно, самодержцем) долга за воспринятый народ, долга, заключающегося в осуществлении чаемого ("чаю воскресения мертвых"), в осуществлении явном, действительном, вместо ветхозаветной сени, преобразования", т. е. самодержавие без народа, вместо него совершает акт воскрешения. Если эти слова выбросить, то долг самодержавия, как восприемничества, заключается в приготовлении народа, что и сказано, но сказано так, как говорить не должно. Выражение "на самом деле", <в словах - "самодержавие приняло на себя долг, обязанность приготовить народ, сделать его способным к осуществлению на самом деле того, что при крещении, миропомазании и других таинствах совершается таинственно",> - показывает или хочет сказать, что внутреннее есть безделие. Затем смешаны до полного слияния два акта: объединение, или братотворение, и воскрешение, ибо говорится - "при крещении, миропомазании и других таинствах", - тогда как христианское дело определяется братотворением чрез усыновление для исполнения долга благодарности (Евхаристии) отцам или Богу отцов. Усыновление выражается в крещении и миропомазании и в воспитании. Вся История, отечествоведение в обширном смысле, есть усыновление, т. е. сознание учащимися себя сынами.

Если История как факт есть вытеснение сынами отцов, - что означает высшую неблагодарность, - то История как проект есть объединение, собирание для совершения Евхаристии, т. е. благодарности отцам, - вытеснение заменяется (эквивалентно) воскрешением.

Из земли взят и в землю отыдеши, т. е. в землю, в прах обратишься, - это Ветхий завет. Земля или прах, который имеет востати, - это Новый завет.

* * *

Самодержавие, как восприемничество, есть возглавление, а папство, как непогрешимое, есть обезглавление¹⁹⁷.

Восприемничество, выражение самодержавия, имеет целью возглавление всех, т. е. всеобщее обязательное просвещение, а не обезглавление, чтобы сделаться главою Церкви. Возглавление всех означает обращение общества, по типу организма, слепой силой созданного, в общество по типу Св. Троицы. Возглавление означает, что земным главою делается вся Церковь - это не папоцезаризм, ни цезаропапизм [не дописано]. Разговор между мнимым Славянофилом и истинным Евреем и о трогательном согласии между ними по вопросу о происхождении из Византии Цезаро-папизма, т. е. "православо-самодержавия", вопреки третьему, полагавшему Самодержавие, стоящее в праотца место, в душеприказчестве и в "восприемничестве", а не <в> главенстве над церковью, и православие - в "печаловании" о розни и гнете всякого рода, <в печаловании> по образцу, <данному в> Троице, и в этом православие поддерживается народом, который, не ожидая оглашения, проповеди, принял христианство, увидев в Владимире-христианине образец милосердия, а в Борисе и Глебе - братскую любовь. Православие олицетворялось для народа в Сергии, печальнике русской земли, чтителе Св. Троицы как образца согласия, и в митрополите Макарии, а народность в Микуле Селяниновиче, призывавшем к себе Вольга Святославича - варяга, и <в> великом богатыре Илье Муромце, громовнике, преемниками коего были: поморский крестьянин Ломоносов, перенесший на Русь американское изобретение - громоотвод и производивший эти опасные опыты совместно с немцем, и Каразин, предложивший поднять громоотвод на аэростат-самолет, воздухоплав, выше леса стоячего, до облака, по небу ходячего.

* * *

Обязательносторожевое государство, устроенное для прямого и обходного движений, тогда только достигнет полного объединения (и станет возможным превращение войны в регуляцию), когда естественные пути, по коим совершались эти движения, превратятся в искусственные, способствующие к наиболее быстрому передвижению с Запада на Восток, и притом будут снабжены еще собирательными ветвями на Севере и Юге¹⁹⁸.