Падение Царьграда было великим уроком, различно, даже противоположно понятым Востоком и Западом¹⁵⁵. Пересветов в "Сказании о Петре Волошском" говорит, что кто хочет постигнуть "государственную мудрость" (то есть условия, от коих зависит существование государства), должен прочитать до конца повесть о падении Константинополя¹⁵⁶. Недостаток правды в Византии, который он считает причиною падения Империи, не нужно смешивать с правосудием. Под "правдою" разумеется, по-видимому, всеобщая обязательная служба, которая не должна быть связана с отдачею крестьян в виде жалованья*.

Запад также мог сказать, что хочет проникнуть в тайну премудрости, <что и он> должен вникнуть в Историю падения Bas-Empire¹⁵⁷, Константинополя, только причину падения он (в лице своих передовых деятелей-гуманистов) видел в деспотизме, то есть <в> отсутствии прав, свободы, а не в неравенстве обязанностей, в подавлении древней свободы, представителями коей были древние греки и древние римляне. Относительно последних <и> сама Империя получила название Bas-Empire, как выражение крайнего падения. Гуманисты, если не радовались <падению Константинополя>, то по крайней мере утешались <тем>, что Греция с падением Константинополя не погибла, а переселилась в Италию и даже возродилась там. Туркам гуманисты не могли простить лишь сожжение книг, т. е. истребление книг при завоевании**, в коем они, турки, столько же виноваты, как и арабы при взятии Александрии.

Все изучение Византии, начатое в Германии, было исследованием вопроса о причинах падения Византийской империи и о причинах падения царств вообще, а также о средствах и условиях прочного существования их. Первое издание Византийских хронистов, обнимавшее всю ее <Византии> Историю, предпринятое Иеронимом Вольфом (1516-1580), было завершено хроникою Лаоконика Халкондилы "Об успехах турок и падении Греческой Империи". "Туркогреция" Мартина Крузия (1584), явившаяся благодаря попытке сближения протестантства с православием, говорит также о победителях и побежденных.

Греко-турецкий вопрос особенно занимает, по-видимому, Леунклавия (1533-1593). Душа не лежит у Леунклавия к профессуре; он недолго преподавал греческий язык в Гейдельберге, но зато долго странствовал по Востоку, изучил турецкий язык, сделался первым знатоком турецкой истории, т. е. "турецкого дела". С какою целью он по возвращении "вращался при разных дворах"? Назначенный профессором опять в Гейдельберг, он не занимал кафедры, а поселился в Вене - этом оплоте Западной Европы от турок, там и умер.

Трудно допустить, чтобы и голландские Византисты (Ван-Вулканий, Юниус Фр. Меурский) трудились в видах чистого знания, вне религиозных и политических влияний. Раскрытие этой связи послужит к некоторому оживлению [не дописано.]

После 30-летней усобицы, в год ее окончания вышло из Франции воззвание, приглашавшее ученых всей Западной Европы соединить свои силы для изучения Византии [продолжение утрачено.]