"Мир как воля и представление"³⁸ есть безусловная истина, но только для людей, осужденных на всегдашнюю бездеятельность, ибо для осужденных на бездеятельность "мир" может быть только представлением, мыслью, которая одна у них и свободна, а воля может быть только желанием, <притом желанием> бесплодным, а не действием, ведущим к свободе. При таком мучительном положении, <при сознании бесплодности желаний, не переходящих в действие,> остается только желать уничтожения. Деятельность восстановляет действительность мира, но не всякая деятельность дает истинное понятие о действительности. В разнообразии деятельности - источник разномыслия. Земледельческая деятельность в особенности приводит к сознанию зависимости от внешнего мира. Гораздо вернее действительности было бы сказать - "Мир как неволя и как проект освобождения". Такое определение отличается формальностью, но именно потому, что и в заглавии Шопенгауэра, как и во всем его сочинении, нет содержания, а только одна форма. Тем не менее в противоположном шопенгауэровскому заглавии есть истина, чего нет у этого философа. Стоило бы только философу сделать наблюдение над собою вне ученых занятий, вне кабинета, чтобы заметить, что у него, - как и у всех людей, не поставленных в исключительное положение созерцания, представления суть проекты, т. е. представления того, что нужно делать; и потому только мир не есть предмет дела, что проекты, будучи личными, не могут не быть мелкими. И всякому ученому, мысленному занятию предшествует решение, - что <нужно> сделать.

Если этим активным представлениям предшествуют и сопровождают их пассивные, то в таких представлениях выражается зависимость, неволя человека, и потому своими он назвать их не может. Человек же, осужденный на бездеятельность, придет неизбежно к убеждению, что мир есть его представление, а воля - только желание. Вина этого заключается в ненормальном положении. В абсурде - "мир мое представление" - заключается требование дела, освобождения этого сословия от положения, приводящего к абсурду. Винить ученых людей за эту абсурдность так же нелепо, как простой народ винить в невежестве. Вред сословности обоюдный.