Если жизнь для себя есть эгоизм, а жизнь для других - альтруизм, то для жизни со всеми без исключения и для всех без ограничений, то есть всех живущих для воскрешения всех умерших, - для жизни, так понимаемой, название кафолизма** будет строго точно, если только под ним будем разуметь именно православие. Православие же должно понимать и определять как молитву всех живущих о всех умерших, молитву, переходящую в дело, или выраженную не в слове лишь, но и в общем деле, или, наконец, как молитву и службу всех живущих за всех и для всех умерших, согласно со словами величайшего таинства, евхаристии: "Твое (то есть все наши силы и способности, Творцом нам дарованные) от Твоих (сил происходящие) Тебе приносяще (не словом, а делом) о всех и за вся"⁹.

В отличие от этого высшего и священнейшего кафолического объединения всех в молитве (слове) и деле православия, католицизм не допускает к единой трапезе поминовения клириков и мирян (разделяет их в ней), а протестантизм не признает и самой молитвы за умерших.

Если эгоизму будет соответствовать паганизм (язычество), а альтруизму - буддизм, то жизни со всеми без исключений и для всех без ограничения дела жизни пределами смерти - такому смыслу, такой задаче и цели жизни будет из христианских исповеданий соответствовать то, которое руками всех созидало храмы в единый день¹¹. Такие храмы, таким единодушием созидавшиеся, являлись во-истину храмами единомысленного исповедания, рожденного любовью ("возлюбим друг друга, да единомыслием исповемы!"¹²), и достойны были стать подобием объединенной любовью и знанием вселенной, в которой нет уже ничего мертвого, а есть только живое или оживленное, возвращенное к жизни.

***

Только читая Евангелие по церковному распределению, в церковной обстановке, после самого богослужения, в главные праздники, то есть, читая Евангелие в храме-школе, мы можем понять всю глубину плана искупления и воскрешения, а вместе с тем и воспитательное значение храмов-школ, согласно с этим планом устроенных и росписанных.

Круг евангельских чтений, как путь к исполнению евангельского дела, завершается заключительными словами Евангелия от Матфея, составляющими как бы завещание Христово и содержащими в себе сокращенно всю "Благую Весть". ("Дана Мне всякая власть и т. д."¹³) Начинается же церковный круг чтений введением о Слове в Евангелии от Иоанна. Последние слова Евангелия от Матфея указывают на содержание того Слова, о Коем говорится в первом стихе Евангелия Иоанна, того Слова, слово о Коем читается и в глубине алтаря, и во всех четырех концах мира¹⁴, где посланные Словом должны поучать или оглашать, "крестяще". Здесь, как начало и конец, ясно указано дело "посланных" (апостолов), распространимое и на всех христиан, как учеников же Христовых: "Как Отец Мой послал Меня, так и Я посылаю вас; как Отец Мой дал, так и Я даю вам; дела, которыя Я творю, и вы сотворите, и больше сих сотворите!"¹⁵

Можно ли после этого сомневаться в том, что назначение жизни христианской есть всеобщее дело? и можно ли недоумевать, какое это дело и какова цель его?..