"Тип христианина по разумению протестантскому сочувственнее Вам всех святых Церковного календаря, и это Ваше предпочтение во многом разделяется мною", - такое признание себя во многом протестантом не нуждается в комментарии.

"Что касается меня, я признаю, согласно с превосходным определением Хомякова, - что отдельное лицо, индивидуум - всегда протестант, так как он непрерывно стремится к истине и добру, и что кафолична одна Церковь и эту кафоличность должен бы признать всякий, сознающий себя протестантом, ибо внутреннее оправдание этому стремлению заключается собственно в признании Истины и добра вне нашей личности слагающеюся объективностью".

Это не превосходное, а запутанное определение можно бы выразить проще, что всякий человек, имеющий свое личное понятие об истине, о добре, есть протестант, и если всякий имеет свое понятие об них, то все люди - протестанты, и если каждый считает своею обязанностью ограждать свои личные мнения, то в христианско-протестантской свободе протестантов, с коею согласны Самарин и славянофилы, нельзя не чувствовать жажды розни, желания замкнуться в себе. Если бы предметом стремления было поставлено искание общего дела, то само собою исчезло <бы> опасение за свою личную свободу.

Между видимым и непогрешимым есть самая тесная связь, ибо вера есть осуществление чаемого, т. е. обращение невидимого в видимое, и столь ненавистное славянофилам воскресение есть проявление Церкви (т. е. союза всех людей) в видимой, осязательной форме.

Признание одного книжного проявления - разве это не самое худшее из всех "лятрий".

Большинство на флорентийском соборе⁴², признавшее его определения, имело в виду не истину, а предпочитало иго папское игу турецкому.

"Протестантство для Вас это не только вероучение, это прежде всего нравственное начало, это свобода в вере, это также целая совокупность воспоминаний и преданий, которые отделить от себя самой для Вас невозможно".

"Вы судите об учении по его плодам и не задаете себе вопроса: плоды эти - произведения ли они элемента вообще христианского или же специально протестантского?" Странность этого выражения заключается в том, что в нем христианство сделано одним из элементов человеческой жизни, что, конечно, лишает его Божественности, всеобщности.