Когда мы были малы, для нас все взрослые были дядями и тетями, т. е. братьями отца и матери. Признание небратства считается "развитием", эволюциею. Несомненно, только одно существо не подверглось "развитию" и осталось Сыном Человеческим до конца, признавая всех взрослых сынами и дочерьми одного Отца и всех сверстников братьями. Была одна только минута, которая вызвала Гефсиманский плач, но и Голгофа не разубедила в родстве рода человеческого. Со словом "Отец" Он испустил дух, оставшись Сыном Божиим и Сыном Человеческим. Он не отрекся от родства, а признал небратство - лишь неведением. Первая смерть дяди заставила Его признать Себя Сыном умерших отцов, но и множество умерших не вынудило его признать смерть безусловною и воскрешение невозможным. Все смерти, бывшие до Него и при Нем, были индукциями, синтетически-апостериорными, тогда как воскрешение не нуждалось в примерах, чтобы его духом безусловным, аналитически-априорным Закон смерти, слепой эволюции, несмотря на его господство, Он признал беззаконием, следствием лишь слепоты, виною разумных существ.

Развитие состоит в подчинении слепому влечению, оставлении отцов, прилеплении к жене до забвения отцов: Христос же развитию, т. е. растлению, остался чужд. В минуты наибольшего унижения, всеми оставленный, унижённый, поруганный, пред первосвященниками в божественном восторге Он видит и предсказывает Сына Человеча грядущего на облаках⁸. На вопрос первосвященника: Сын ли Он Божий, - отвечает превознесением Сына Человеческого, и первосвященники считают это признанием и ведут к светскому [судье]. Закон развития, т. е. розни и вытеснения [младенцами взрослых], должен замениться объединением живущих [для воскрешения] вытесненных.

Развитие есть закон для слепой силы, [для разумной же] - беззаконие.