Заменив слово "секуляризация" (обмирщение) выражением "профанация", мы восстановляем истинный смысл обозначаемого им дела. Если в слове "профанация" признать выражение фигуральное, то под "фигурою" не следует разуметь "уклонение от обыкновенного способа выражаться с целью усилить впечатление", как полагают такие философы, как Бэн⁸². Не уклонение, а возвращение к первоначальному смыслу производит усиление выражения. Fanum означало освященное место, храм, а профан - стоящий вне храма или перед храмом, то есть не посвященный, а только оглашенный. Профанация же означает оскорбление святыни, действие, противоположное фанации или освящению, от которого (то есть от fanai) происходит и фанатизм, во что, действительно, и обращается фанация, почему она и вызывает профанацию, то есть тоже - действие фанатическое: оскорбление, нарушение или разрушение святыни. А это одно уже показывает, что профанация производится профанами, то есть не достигшими истинного понимания, хотя и признающими себя или признаваемыми другими за профессоров.

Заменив секуляризацию профанациею, увидим, что первая скрывала от нас истинный смысл наших экономических и всяких иных действий. В выражении: "высшая степень цивилизации уменьшает процент с капитала, повышает заработную плату и повышает в то же время ценность земли" - заключается столько же профанации, сколько слов и предметов действия. Самая цивилизация, как обращение сынов в граждан есть уже профанация. В оценке земли, хранящей в себе прах предков, как продажного товара, еще более профанации, чем в заработной плате, обращающей сынов человеческих в наемников. Чем выше ценится земля, то есть чем более она производит зависти и раздора, тем более она профанируется. Уменьшение же процента с капитала не только не означает улучшения быта, а не означает даже и уменьшения лихоимства.

Для сынов человеческих, сынов умерших отцов, земля, хранящая прах отеческий, есть вещь священная, предмет священнодействия. Для истинных сынов человеческих, для коих утрата отцов есть утрата ничем не заменимая, не может быть и вопроса о том, в чем состоит священнодействие над землею как прахом отцов. Только восстановивши в себе это первобытное воззрение, можно понять, какой профанации подвергаются человек и вся природа в системах аграрного социализма, все равно - красного ли или голубого, ибо последний - только лицемерие тех, что требуют конфискации без вознаграждения, как Генри Джордж, или с вознаграждением, как Уоллэс⁸³.

Секуляризация для оправдания профанации ищет себе опоры в древнем мире и потому делается псевдоклассицизмом (третьим по счету: 1 й псевдоклассицизм - итальянский, гуманистический, времен Возрождения; 2 й - французский, века Людовика XIV; 3 й - немецкий, конца XVIII века и начала ХIХ го; наш же классицизм есть сугубо- или трегуболживый, ибо мы - подражатели всех трех предыдущих и в особенности двух последних). Но ссылки современных "обмирщителей" (поклонников секуляризации и профанации) на древних в данном случае неосновательны. В античном мире чувство родины, отчизны, любовь к родной земле, хранительнице праха предков, было очень живо. Античный мир сознательно жил на могилах предков; первоначальные кладбища (Акрополь, Капитолий) были центром и святынею города-государства. Полноправность гражданства даже в вольнодумных Афинах зависела не от поземельного владения, а от сохранения могил на этой земле и от возлияний, совершаемых на семейных очагах богам, героям и вообще умершим. По представлению древних умершие ничего так не желали, как возвращения на землю: они завидовали даже бедствующим на земле; Агамемнон завидовал Одиссею, блуждавшему среди опасностей, вдали от родины…⁸⁴

Секуляризация менее всего, казалось бы, пристала русскому народу и русскому быту, с основами коих она столь несогласима. Однако и у нас она - в полном ходу. Разоружение Кремля, превращение его в гульбище, в бульвар, означает переход от духовного к светскому, как и от военного к гражданскому. Это - переход от жизни, подчиненной строгому церковному уставу и суровой военной дисциплине, и от единения в одной общей цели к свободе бесцельной и к разъединению.

Нужно не такое превращение Кремля и кремлей, защищавших и охранявших прах отцов: нужно превращение их в музеи. Это будет также разоружение, но совершающееся по мере объединения сынов всех народов в общем для всех них деле возвращения жизни праху отцов, которых сыны могли лишь хранить, содержать только в памяти и во всякого рода памятниках, пока пребывали во вражде друг с другом. Потому-то Кремль и представляет сосредоточение внешнее и внутреннее - или в деле защиты друг от друга, пока царствуют вражда и война, или же в деле восстановления жизни отцов, когда сыны соединятся в общем практическом деле.